О загробном мире и об условиях жизни в нем мы знаем очень немного, но то, что нам нужно знать, нам открыто. Об этом пишут священные книги и христианские философы-богословы.
      Умирание тела не нарушает непрерывного течения жизни души. Коса смерти проходит между душой и телом, отделяя умершее тело от бессмертной души человека.
      Отцы Церкви учат, что основные черты характера личности не меняются; она переходит в загробный мир такой, какой ее застала смерть тела, и продолжает существование, начатое на земле. Перейдя в загробный мир и пройдя частный суд, душа познала, что есть Бог, живой и любящий, и что сама она бессмертна. Она уже начала стремиться быть ближе к Богу, и, увидев теперь еще раз свою земную жизнь, душа многое переоценила и поняла, что было действительно важно, а что неверно и плохо.
      Первый суд подвел итоги земной жизни, и сознание, что все земное выполнено, помогает душе покинуть телесный мир без сожаления. Душа теперь готова к тому, чтобы начать вторую часть своей жизни. Вот несколько цитат о потустороннем мире. Епископ Феофан, которого мы уже упоминали, пишет: "Внутри или в глубине мира, нам видимого, скрыт другой мир, столь же реальный, как этот, либо духовный, либо тонко материальный..." Христианский философ монах Серафим Роуз пишет: "Душу по смерти встречают ангелы. Ангелы - не чистые духи, у них есть "воздушное тело"; являясь людям, они сохраняют человеческую форму - юноши в белых одеждах. Ангелы - единицы и, значит, уже где-то в пространстве, а не в духе только. Они могут быть только в одном месте. Только Бог - чистый дух и вездесущ.
      Демоны могут являться человеку в любой форме. Их множество... Это тоже единицы.
      Души умерших тоже имеют форму тела человека, поэтому умерший может некоторое время думать, что он жив. Царство Небесное не просто состояние ума, а более реально. Простое разделение вселенной на материю и дух не точно".
      Христианские философы считают, что нелепо думать, будто со смертью тела уничтожается и исчезает все, чего достигла личность за время своего развития на земле. Протоиерей Сергий Булгаков пишет: "Весь мир являет великий закон постепенного и бесконечного совершенствования форм, и невозможно допустить, чтобы высшее совершенство, достигнутое в земной природе - духовность человека, не имело дальнейшего развития за пределами земного мира... И если дан людям закон "Будьте совершенны, как совершенен Отец ваш небесный", то, конечно, должна быть дана и возможность осуществления этой заповеди, возможность бесконечного совершенствования духа. А для этого необходимо вечное, бессмертное существование духа".
      Апостол Иоанн приводит слова Иисуса Христа: "И всякий живущий и верующий в Меня не умрет вовек" (Иоанн II, 26).
      Архиепископ Лука (профессор Войно-Ясенецкий) пишет: "Жизнь человека разделяется смертью на две половины: душевно-телесного и духовно-душевного бытия".
      Апостол Иаков учил, что человек есть только первая ступень духовности.
      Архиепископ Иоанн Максимович писал: "Если бы жизнь кончалась смертью, она была бы бесцельной. К чему были бы тогда праведность и добрые дела? Но человек был создан для бессмертия. Наша земная жизнь есть подготовка к жизни будущей, и подготовка кончается со смертью. Тело человека разрушается... душа же продолжает жить, ни на секунду не прерывая своего существования.
      Когда прекращается телесное зрение, открывается зрение духовное. После смерти душа будет воспринимать яснее, чем раньше".
      Земное существование это только первая часть жизни личности - жизнь в теле. Выйдя из тела, личность (душа) не будет оставаться неизменной, она будет и дальше жить и развиваться.
      Есть люди, которые представляют себе загробную жизнь в виде какого-то единообразного и неподвижного состояния - вечного блаженства в Царствии Небесном или постоянного и тоже пассивного страдания в аду. Это совсем не так. Христианство учит не этому. Философы давно знают, что все течет, все изменяется. Неподвижного мертвого .покоя не может быть и в смерти. Ко времени смерти тела развитие личности не закончилось. Загробная жизнь есть продолжение развития личности, начатого на земле.
      Жизнь на земле полна соблазнов. Безгрешных людей нет, и все мы перейдем во вторую часть нашей жизни, в жизнь бестелесную, неся на себе какую-то большую или меньшую тяжесть греха. Сразу после смерти тела душа еще не может, не способна будет принять блаженство духовной жизни; по словам одного из святых: "...она не вынесет царящего там света". Душе еще предстоит длительный период роста за гробом.
      Христианство учит, что дальнейшее развитие души - к свету или от него - будет зависеть от ее направленности ко времени смерти к добру или злу и что после всего опыта загробной жизни человек станет совсем иным в сравнении с тем, каким он был при своем земном умирании. Человек придет на Страшный Суд не таким, каким он умер на земле.
      Полнота жизненного опыта достигается двумя периодами жизни души - на земле и за гробом. Живя в теле, человек не может постичь духовного мира, он может это сделать только в жизни духовной.
      Отец Сергий Булгаков пишет: "Смерть есть великое посвящение, откровение духовного мира. Смерть открывает человеку врата духовного мира появляется Реальность, самоочевидность бытия духовного мира, бытия Божия... Уже умирающему становятся зримы существа духовного мира и самое небо с Живущим в нем... Загробное состояние человека - это не смерть и даже не обморок души, но продолжение его жизни, начавшейся на земле. Душа, лишенная тела, не может принимать участие в земной жизни, но она меняется и развивается в жизни духовной. Она получает связь с миром духов - светлых и темных - и с другими душами.
      Судьба каждого и там индивидуальна, как и здесь, с тем лишь отличием, что вместо ложного света и полутеней здешнего мира в загробном мире все освещено светом солнца правды, проникающего в глубины душ и сердец".
      "Загробная жизнь ущербная, - продолжает отец Сергий, - но познание Бога становится явным и смысл всех поступков яснее. Совесть - свет Божий. Там Бог так же ясно виден, как здесь солнце".
      Авва Дорофей (VI век по Р. X.) пишет: "Души умерших помнят, что было здесь... все заботы об этом мире исчезнут, но что мы делали порочного или благого останется. Душа после смерти не дремлет, не теряет сознания, сохраняет страх, радость, горе; она начинает предчувствовать, что получит на общем суде. Покинув тело, душа встречает других духов, хороших или злых, обычно тех, под чьим влиянием она находилась при жизни тела. Эта зависимость останется и теперь. Дальнейшая судьба и приговор Бога будут соответствовать внутренней склонности души".
      Богослов И. М. Концевич пишет: "Земная жизнь коротка и исчезает совершенно перед бесконечной вечностью; но последняя всецело зависит от первой. Залог истинной жизни должен получить свое начало здесь, в месте смерти".
      Бог вложил в человека стремление и волю к добру, а не ко злу; однако свобода человека не нарушается, и в земной жизни он сам выбирал свой путь и свою судьбу. В загробной жизни душа будет идти по той дороге, на которую она стала при выходе из тела. В Евангелии от Матфея (16, 26) сказано: "Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? или какой выкуп даст человек задушу свою?"
      Отцы Церкви пишут, что душе открывается лишь то, чему она сама сродни и достойна. Став на дорогу, ведущую к добру или злу, душа сама в своей загробной жизни изменить этого уже не может.
      Переступив порог, тот, кто был плоть, убеждается теперь в существовании духовного мира. Он больше не боится смерти, и если во время своей земной жизни он томился о духовном мире, переход будет для него величайшей радостью.
      Праведная душа будет испытывать блаженство. Ее состояние не будет пассивным созерцанием раскрывающихся тайн мироздания. Это будет не покой, а развитие и удовлетворение тех мечтаний и потребностей, к которым она стремилась в земной жизни. Близость к Богу, просветленный ум и близость друг к другу без какой-либо фальши, братская любовь и мир.
      Люди, не верившие в Бога и перешедшие в загробный мир без раскаяния, познают наконец, что Бог и духовный мир существуют. Они будут ждать своей окончательной судьбы с тревогой и мучительными сомнениями. У каждого из них, как и у всех умерших людей, будет своя индивидуальная загробная жизнь и своя окончательная судьба.
      Архимандрит Серафим Роуз пишет, что предания всех народов - и просвещенных и самых грубых говорят об ужасном состоянии грешников после смерти.
      Архимандрит Пантелеймон тоже пишет о них. Перейдя в загробный мир, "все они ясно и в деталях увидят свои грехи на земле. Их будет мучить совесть, которая после смерти станет очень ясной. Их также будут мучить желания, к которым привыкла плоть во время земной жизни, так как удовлетворить их больше нельзя. Они не стремились к духовному, а теперь поздно; и их будет мучить отдаленность от Бога и близость злых духов".
      Не у всех грешников одинаковая судьба. Грешные души тоже претерпевают развитие. Нераскаянные грешники и великие грешники станут неисправимо злыми. Их ждет вечное страдание. Другие грешные души получат надежду на милость Бога и жизнь вечную.
      Протоиерей Сергий Булгаков пишет: "Сила Святого Духа в загробной жизни действует на всех - верующих и неверующих - кроме тех, кому духовное ожесточение мешает к загробному принятию Святого Духа".
      Евангелист Марк приводит слова Самого Иисуса Христа: "Истинно говорю вам: будут прощены сынам человеческим все грехи и хуления, какими бы ни хулили; Но кто будет хулить Духа Святого, тому не будет прощения вовек, но подлежит он вечному осуждению" (Марк 3, 28 - 29).
      Душа умершего грешника сама изменить свой характер и помочь себе уже не может. Она не может делать добрых дел. Высшая жертва - "положить живот свой за други своя" - тоже для нее невозможна. Но остается надежда на милость Бога и на помощь извне - молитвы Церкви, молитвы за душу умершего его родных и близких.
      Христианство учит, что в конце веков будет последний, или Страшный Суд. "Ибо приидет Сын человеческий во славе Отца Своего с ангелами Своими и тогда воздаст каждому по делам его" (Матфей 16, 27). Об этом же говорит притча о виноградаре: "...Отец Мой - виноградарь. Всякую у Меня ветвь, не приносящую плода, Он отсекает; и всякую, приносящую плод, очищает, чтобы более принесла плода" (Иоанн 15, 1 - 2).
      Евангелист Матфей приводит слова Иисуса Христа: "Ибо кто имеет, тому дано будет и приумножится; а кто не имеет, у того отнимется и то, что имеет" (Матфей 13,12).
      Иисус Христос не раз, обращаясь к людям, говорил: "Имеющий уши да слышит". Но Господь человеколюбив и милостив. Иисус Христос говорил также: "И Я скажу вам: просите и дано будет вам; ищите и найдете; стучите и отворят вам; ибо всякий просящий получает..." (Лука 11, 9 - 10).
 

      Архиепископ Лука писал, что жизнь человека состоит из двух частей - душевно-материальной и духовно-душевной. Смерть тела знаменует собой переход души из первой части ее жизни во вторую.
      Думая о конце нашего земного существования, мы часто думаем не о смерти тела, а о смерти вообще, о чем-то страшном и непонятном. Это - ошибка мышления, и она пугает. Приходит желание спрятаться: "Лучше об этом вовсе не думать". В результате мы знаем о смерти очень мало, в то время как самое страшное в ней именно неизвестность - "а что со мной будет?".
      Отказываясь думать и узнавать, мы делаем неизвестность еще болев темной и страшной. Поэтому для многих людей самым трудным периодом жизни является преддверие смерти - последняя, терминальная болезнь, время от момента, когда человек узнал, что у него неизлечимая смертельная болезнь, и до того, когда он уже совсем близко подошел к последней черте.
      Однако боятся не все. Разные люди по-разному встречают смерть. В "Раковом корпусе" Солженицына есть замечательное описание того, как умирал Ефрем Поддуев, у которого был неизлечимый рак (главка "Чем люди живы?").
      "Ему сделали третью операцию, больней и глубже... Итак, что ж было прикидываться? За раком надо было принять и дальше - то, от чего жмурился и отворачивался два года: что пора Ефрему подыхать... Но это можно только выговорить, а ни умом вообразить, ни сердцем представить: как же так может с ним, с Ефремом? Как же это будет? И что надо делать? (...)
      И ничего он не мог услышать в помощь от соседей, ни в палатах, ни в коридорах, ни на нижнем этаже. Все было переговорено, а все не то".
      Ефрем был не один такой. Он видел, что и другие беспомощны и не могут найти ответа, а "по их желанию врать себе до последнего, что у них не рак, выходило, что все они слабаки и что-то в жизни упустили. Но что же?".
      Солженицын продолжает: "...Но вот сейчас, ходя по палате, он (Ефрем) вспоминал, как умирали те старые в их местности на Каме - хоть русские, хоть татары, хоть вотяки. Не пыжились они, не отбивались, не хвастали, что не умрут, - все они принимали смерть спокойно. Не только не оттягивали расчет, а готовились потихоньку и загодя, назначали, кому кобыла, кому жеребенок, кому зипун, кому сапоги. И отходили облегченно, как будто просто перебирались в другую избу. И никого из них нельзя было бы напугать раком. Да рака-то ни у кого не было.
      А здесь, в клинике, уж кислородную подушку сосет, уж глазами еле ворочает, а языком все доказывает: не умру! у меня не рак".
      Ефрему было трудно, он хотел понять, откуда бралось такое спокойствие у стариков крестьян, как найти путь к нему, что было такое в его жизни, что он пропустил. Он думал, разговаривал с людьми, стал много читать. Читал он разное, и хорошее и плохое - искал. Прочитал и "Чем люди живы" Льва Толстого. Название как-то отвечало его поискам, и в конце концов он принял неизбежное, нашел какой-то ответ и к концу жизни, больной неизлечимым раком, стал спокойнее ждать смерти.
      Наверное, Ефрему помогли и хорошие книги, но главное было не в этом, Ефрем перестал обманывать самого себя - у меня не рак, я не умру. Он принял правду, принял, что ему скоро умирать, и с этого момента его мысли приняли другое направление. Вместо того чтобы скрывать от себя правду, он начал осваивать ее. Он начал смотреть в глубь самого себя, начал думать о главном: моя жизнь близится к концу, и что я сделал? И что теперь или потом со мною будет? И что еще нужно сделать? И Ефрему стало легче. А ведь Ефрему было труднее, чем будет нам, когда придет и наше время. Он не знал, что душа бессмертна, или, во всяком случае, мог сомневаться в этом.
      В отрывке, который мы привели, описаны два отношения к смерти. И Ефрем и те, что "уже кислородную подушку сосут", видят в смерти врага, который хочет лишить их жизни. Бороться с ним они не могут и стараются не видеть, закрыть глаза, спрятаться. А старику крестьянину ясно, что смерть - явление столь же естественное, как и жизнь, и так он ее и принимает - спокойно.
      Конечно, даже поняв это, бояться смерти мы не перестанем. Но все же если почувствовать и умом и сердцем, что смерть не враг наш, а часть жизненного процесса, то искать ответ станет легче.
      Полностью избавиться от страха смерти мы никогда не сможем, потому что этот страх нужен. Жизнь дана человеку потому, что он должен что-то сделать, выполнить на земле, и страх смерти заставляет его беречь свою жизнь. Люди, прожившие свой срок в трудах и с пользой для других, часто чувствовали, что они свое дело на земле уже сделали, и, когда приходило их время, страха смерти у них не было.
      Жизнь - драгоценный дар, и чтобы его сохранить, нам вместе с жизнью дан и страх смерти. Это естественно. Но плохо, когда этот страх больше и сильнее, чем он того заслуживает.
      Большинство современных людей - мужчин и женщин - до тех пор, пока они здоровы и благополучны, о смерти не думают. Нет желания подумать и нет времени, все мысли заняты каждодневными заботами.
      Кроме того, вся наша общественная жизнь построена так, чтобы смерти не видеть. Тяжело заболел кто-либо из близких. Раньше лечили дома. Приходил доктор, ухаживали мать, жена или муж. Теперь чуть что посерьезнее - в больницу. Когда он или она умирает, при нем обычно, да и то не всегда, медсестра или санитарка, редко врач, но не муж, жена, дети, которые смерти не знают и боятся. Когда умер, тело умершего в доме не лежит, родные его не видят, с ним не остаются и не прощаются. Затем - короткая церковная служба, а часто и вовсе без нее, несколько хвалебных слов, если нужен особый почет - траурный марш и быстрые похороны или кремация. И на кладбище потом ходят все реже, да и кладбища делаются все более неуютными и голыми.
      Наша современная цивилизация направлена на отрицание смерти. Для многих сейчас смысл жизни в погоне за наслаждениями - в той или иной форме получить удовольствие или хотя бы развлечение. А это со смертью совсем не вяжется. В результате мы не видим смерти и привыкаем не думать о ней, и не только о своей смерти, но и о смерти вообще не думаем.
      Хорошо это или плохо, не будем сейчас решать. Не думая, жить, конечно, легче. Но зато когда смерть вдруг оказывается близкой и неизбежной заболел человек неизлечимым раком, - то встречать ее особенно трудно. К симптомам болезни - болям и другим - прибавляется очень тяжелое психическое состояние - страх смерти, страх неизвестности. Угроза оказалась неожиданной. Человек не подготовлен, он ничего не знает, и начинается самый трудный период человеческой жизни.
      Что же делать? Можно ли хоть чем-нибудь помочь? Как облегчить эту предсмертную тягость, глубокую тоску безнадежно больного человека?
      Есть, конечно, разные успокоительные лекарства, но их действие временное, они ничего не меняют, и дают только забвение, после которого на душе еще тяжелее. Иногда нужны и лекарства - об этом несколько позже, - но нельзя ли просто по-человечески? Раньше всегда старались помочь священники. Чем могли, помогали врачи и сестры.
      Несколько лет назад нашлись врачи, которые серьезно занялись этим вопросом. Один из пионеров-доктор Елизавета Кюблер-Росс. Она родилась в Вене, но сейчас работает в Чикаго, в Америке. У нее много последователей и сотрудников. Она создала свою школу в той области науки, которая изучает смерть.
      Прежде всего нужно было узнать и изучить, что, собственно, так сильно тревожит больного, чего он боится, чего ему не хватает, чего он хотел бы, ведь у каждого человека свои заботы. Узнать это можно только из разговоров с безнадежно больными. Но как к этому подойти? Захотят ли они вообще разговаривать? Если просто сесть рядом и начать расспрашивать, то он или она, скорее всего, повернутся лицом к стене или скажут несколько не очень приветливых слов - отстань, дескать.
      Доктор Кюблер-Росс нашла очень простой и честный метод. Она говорила больному, что ведется научная работа на тему о смерти, чтобы помочь тяжелобольным, и что для этого нужна помощь самих больных, нужно, чтобы они рассказали о том, что они чувствуют, думают, чего хотели бы. Она просит помочь в этой работе. Конечно, избирались только больные, уже знавшие о характере своей болезни.
      Почти всегда, увидев, что здесь не простое любопытство, а что-то серьезное, больные начинали разговаривать и скоро раскрывались. Они были рады, что в своем плачевном состоянии они все-таки могут быть полезными другим. И оказывалось, что у больных всегда было много на душе такого, о чем хотелось говорить, рассказывать, спросить.
      До этого приходившие родственники и знакомые не могли помочь им. Они боялись говорить о смерти, говорили о чем угодно, боясь навести мысли больного на то, что, по их мнению, он старается забыть. Они сами не знали смерти, прятались от нее и замалчивали, считая, что так лучше и им и самому больному. А больному хотелось поговорить о главном, спросить, и он тоже не мог и облегчения не получал. Выразить искреннюю симпатию, горе, даже поплакать родственники не могли, боясь обеспокоить больного. И у родных горе не получало выхода, и больному легче не становилось.
      Вот и начало понимания - ответ на первый вопрос. Умирающий находится в состоянии эмоционального одиночества, и ему трудно. Он покинут. Вокруг него создался заговор молчания. Даже самые близкие люди говорят с ним о всяких мелочах, а не о том, что его тревожит. Больному нужны откровенные, прямые разговоры, и ему очень нужно искреннее сочувствие. Не шаблонные слова вроде "ничего, обойдется" или "не унывай", а настоящее.
      С таким больным нужно не прятаться, а, если есть искреннее сочувствие и любовь, можно и нужно говорить о главном, не боясь. Конечно же, и подбодрить и укрепить надежду, а не хоронить раньше срока. Все это нелегко, но возможно. Ну а если не приходят слова, то лучше всего молча посидеть рядом. Хорошее молчание тоже рождает сочувствие и близость, и скоро придут и нужные слова.
      Доктор Кюблер-Росс и ее сотрудники пишут, что психическое состояние человека, заболевшего смертельным недугом, не остается постоянным, а проходит через несколько стадий. Многим больным, большинству, в конечном счете удается прийти к более или менее спокойному принятию неизбежного. Верующему христианину это, конечно, легче, но и многие из тех, кто не верил в Бога и бессмертие души, смогли прийти примиренными к концу своей земной жизни.
      Об этих стадиях, или этапах, через которые проходит умирающий, нужно поговорить немного подробнее. Доктор Кюблер-Росс и ее сотрудники различают пять стадий. (Они пишут главным образом о современном неверующем человеке).
      Первая стадия - отрицание, неприятие трудного факта. "Нет, не я". "Это не рак". Эта стадия нужна, она смягчает шок. Без нее страх и горе были бы слишком большими. На больного вдруг навалилось что-то угрожающее и страшное. Поймите это и вы и разделите это с ним. Дайте надежду.
      Когда стихает первый шок, появляется гнев, возмущение. "Почему я?" Почему другие и, может быть, люди старше меня будут жить, а я должен умереть?" Это вторая стадия - протест. Негодование больного может быть направлено против Бога - Бог несправедлив. Такое отношение к Богу может вас возмутить и оттолкнуть от больного. Это было бы неверно. Часто это - неизбежная стадия; она трудна, но она пройдет.
      Скоро вспышка протеста стихает и приходит третья стадия - просьба об отсрочке. Он уже понял, но - "не сейчас, еще немного". Он уже просит Бога, говорит с Ним, хотя, может быть, никогда раньше к Богу не обращался. Он обещает стать лучше, жить лучше, если ему дадут некоторое время. Приходят начатки веры, ему хочется верить, и теперь любящий близкий человек, особенно верующий, может хорошо помочь.
      Четвертая стадия - депрессия. Больной слабеет и видит это. "Да, это я умираю". Протеста больше нет, а есть жалость и горе. Ему жаль оставлять близких и все, что он любил при жизни. Он сожалеет и о своих плохих поступках, об огорчениях, причиненных другим; он старается исправить причиненное им зло. Но он уже готовится принять смерть. Он стал спокоен. Он хочет иногда остаться один, не любит посетителей с пустыми разговорами. Он не хочет отвлекаться ни на что постороннее, он кончил с земными заботами и ушел в себя.
      Последняя стадия - принятие. "Теперь уже скоро, и пусть будет". Это - спокойствие, принятие. Это не состояние счастья, но несчастья здесь тоже нет. По сути, это его победа.
      В этих последних стадиях особенно нужна помощь близких. Он может быть и один, но ему легче, когда близкий человек с ним рядом. Пусть и без слов. Даже когда спит, он чувствует, что кто-то рядом.. А иногда хочет остаться один, подумать, приблизиться к Богу, помолиться.
      Конечно, описанные стадии - это только схема. Далеко не всегда они идут по порядку, одна за другой. Иногда их и вовсе нет, как, например, при смерти в момент автомобильной катастрофы.
      Люди глубоко верующие обычно не нуждаются в этих предварительных стадиях. Они знаю, что после смерти тела они будут жить дальше, и, вероятно, лучше, и с самого начала болезни не боятся смерти; они встречают ее мирно, а иногда и с радостным ожиданием.
      Люди, побывавшие "на той стороне", но возвращенные к жизни на земле и, значит, испытавшие на собственном опыте умирание и смерть, больше не боятся смерти. Один из них сказал: "Если это была смерть, то это не плохо".